ДЫШИТЕ ГЛУБЖЕ – ВЫ ВЗВОЛНОВАНЫ!
Наша сдержанность приведёт нас, и очень скоро, к тому,
что в мире не останется ничего, кроме руин и уродов.
Ирвин Шоу.
Для них надругаться над детьми всё равно что дышать. Именно так она мне и сказала, я имею в виду продавщицу из “Молочной лавки” ( в кавычках “Молочной лавки”, как в прямом, так и в переносном смысле), что окопалась у нас во дворе дома №29/1 по ул. Королёва в Сипайлово. Долго искать не надо, у нас во дворе всего одна “молочная”, в кавычках, лавка. Так мне продавщица-лавочница и сказала, открытым текстом чёрным по белому – что для неё надругаться над детьми всё равно что дышать – а как можно жить не дыша?, да вам любой гинеколог скажет, что это невозможно.
Впрочем, всё по порядку, тем более, что это не займёт много времени – вечерочком в восьмом часу 4-го декабря сего 2001-го года я стоял к лавке в очереди. А передо мной были как раз они – девочки лет двенадцати-тринадцати. А покупали они пиво и сигареты, интересно, зачем, может, для коллекции, чтобы поставить на полку? Этот дурацкий вопрос я продавщице задавать не стал, я спросил совсем другое – какого хрена она, старая ведьма, продаёт детям всю эту чушь. Я, кстати, не имел в виду ничего плохого – я просто хотел понять, уяснить, выслушать аргументы, рассмотреть причины и резоны, принять во внимание обстоятельства. Тут-то она мне и выдала, привычно разоравшись, как торговка рыбой мадам Пидоренко с одесского Привоза, превосходно описанная Валентином Катаевым в его “Белеет парус одинокий…” (или другая у катаевского персонажа была фамилия, сейчас уже не помню, давно не читал классику, до классики ли сейчас, когда кругом демократия, демократия и ничего, кроме демократии – можно всё, если девчушечки сами не против и даже хотят). Хмм-да-а-а, тут-то мне она, лавочница, и выдала: “Может, мне не дышать?”, пожилая, главное, к такому возрасту можно было бы поднабраться ума. Но тут умом не пахнет, тут пахнет дерьмом в самом буквальном смысле этого слова, как сказал бы ведущий одного из новых радиоканалов, тут у гражданки всего одна извилина, и та – в области заднего прохода. Может, поэтому, когда она свою единственную извилину напрягает, сразу пахнет дерьмом, точно как в том эпизоде, когда она привела мне свой аргумент – может, ей не дышать? Лично я в тот момент старался не дышать, опасаясь приступа рвоты.
А вы дышите, как же не дышать, мадам Пидоренко, не дышать нельзя, спросите своего гинеколога, гинеколог вам так и скажет: “Дышите глубже-с, мадам”.
Дышите глубже-с – убивайте детей. И вообще, при чём тут деточки, когда тут – денежки? Засаленные бумажки, ради которых частный предприниматель вообще, в принципе, и предпринимает всё это чёрт знает что. Как говорят профессиональные киллеры, “it’s busyness, my friend” – “это бизнес, мой друг” (только не называйте меня другом, мадам). Киллеры, кстати, при наличии заказа, за деньгу тоже убивают детей.
Вот, собственно, и всё. А вы чего хотели – справедливости? На это вам уже ответил Уильям Фолкнер: “Зачем искать справедливости, когда вокруг – сплошное благосостояние”. Уж кто никакой справедливости искать точно не будет, так это наш участковый мусор, которого я знаю как облупленного и который весь целиком, от ментовских вонючих пяточек до ментовской вшивой макушки, включая ментовскую олигофреническую папочку, представляет из себя, как это сейчас принято в ментовских кругах, заурядный мешок с дерьмом – маленькую, но точную копию как своего непосредственного, так и не непосредственного начальства, включая начальника Октябрьского РУВД и всех представителей главы администрации Октябрьского района на всех участках рядовых мусоров, а также всех прочих опогоненных и олампасенных руководителей страны двуглавого петуха. Интересно, сколько мадам Пидоренко ему забашляет, если мусор к ней всё-таки подойтёт? Или – сколько уже башляет? Десяточку? Может, две? Сколько бы ни башляла, нашему участковому мусору за любые денежки на деточек наплевать, при чём тут деточки, когда тут – денежки? И ещё интересно – что рядовому гражданину ответят, если рядовой гражданин обратится по такого рода факту в Октябрьское РУВД Уфы? Впрочем, я знаю, что ответят – что произвели, мол, проверку, что факты, мол, не получили подтверждения. Да, сэр, так и напишут – что всенародно известные факты не получили у них подтверждения (у меня таких ментовских писулек полная куча, могу показать). И ещё напишут, что они добрые, хорошие, справедливые и доблестные менты, которые взяток не берут. И рядовой гражданин будет обязан во всё это поверить. Бесплатно, ха-ха-ха.
Теперь достаточно? Нет? А вы чего хотите – продолжения? Так оно вокруг вас, оглянитесь, вон они все, частные предприниматели, мать их так, дышат и дышат, раздувая хари. Причём, как сказал бы Аркадий Райкин, каждый вдыхает кислород, а выдохнуть норовит всякую гадость. Именно так, всякую гадость – они спаивают, скуривают и растлевают наших детей, а взамен обещают нам налоги, которых не платят, и меценатство, которого, к счастью, нет. И попробуйте им чего сказать. Если вы обычный прохожий, с вами разберутся тут же, не отходя от кассы, в русле единственной заднепроходной извилины мадам Пидоренко, а если вы предъявите полномочия, то вам разъяснят, втолкуют, приведут аргументы, вкрутят причины и резоны, навешают на уши обстоятельства. И если бы я в тот раз сразу предъявил удостоверение, с мной мадам Пидоренко обошлась бы именно по второму, особенному, предназначенному для особенных лиц варианту. Но я, словно по наитию, этого не сделал, нутром чувствуя, что не смогу с ней долго разговаривать, не опасаясь, что меня стошнит. Тем более, что аргументы её единственная извилина могла породить лишь всё те же – ощутимо воняющие дерьмом. Она сказала бы, что никого не трогает, что она их не заставляет, что они сами хочут, а она-то, мадам Пидоренко, здесь при чём? что она, хе-хе, не ворует, не обвешивает и не обсчитывает, что такова жизнь, что она одна ничего не изменит, что если девочки не купят пойло с куревом у неё, то купят в другом месте, и, вообще, найдут, как набухаться, за ними же не уследишь, а конкуренция, дескать, мать порядка, уж лучше денежки я получу, при чём тут, на фиг, деточки, когда тут, на фиг, денежки, и вообще, вокруг демократия, а малолетки-алкоголички и малолетки-наркоманки кое-кому очень нужны, а если демократия не будет этим кое-кому предоставлять в распоряжение алкоголичек и наркоманок, то это будет идеологический регресс (надо же, какие слова она знает, эта мадам Пидоренко) и нарушение свободного волеизъявления каждого и всех, особенно её, мадам Пидоренко, самой, и что при демократии всё равно человек человеку волк и что, вообще, пошли они, эти приподъездные шалавки, в попу, на фиг они кому нужны, нужно помогать достойным людям и защищать достойных людей, особенно её, мадам Пидоренко, в первую очередь…
Но я не хочу ничего слышать. Я не хочу понимать, уяснять, выслушивать аргументы, рассматривать причины и резоны, принимать во внимание обстоятельства. Меня интересуют ответы лишь на два вопроса: “доколе?” и “кто ответит?”
И, главное, не нужно мне вкручивать, что мадам Пидоренко и равнодушные окружающие тут ни при чём, как раз-таки наоборот – своей равнодушной снисходительностью мы, взрослые, как бы поощряем пьянство и курение в детской среде, даём детям понять, что в этом нет ничего ненормального, что пить и курить – достойное времяпровождение для респектабельного ребёнка. Так они и думают, покупая пиво и сигареты совершенно открыто, не опасаясь даже, что увидит кто-нибудь из учителей или знакомых их пап и мам.
И ещё, прошу вас, мадам Пидоренко, не нужно мне вкручивать чрезвычайно распространённую ныне лабуду, что дети всё равно найдут, как набухаться – во-первых, это совершенно не факт, а во-вторых, добывая курево и пойло исподтишка, дети будут чувствовать и осознавать, что совершают грязный, осуждаемый обществом поступок, а это – половина пути к свободе. К свободе от мадам Пидренко и иже с ней.
В целом же, пьяные дети – это совсем не смешно. Даже в глобально-государственном смысле. И не только потому, что дети физически превращаются в инвалидов, это – даже не половина, а половина половины, которая, в свою очередь, половина другой половины беды. Намного страшнее – инвалидство нравственное. И если собственное физическое убожество народ, в принципе, способен преодолеть посредством силы и красоты духа, то при наличии убожества нравственного, всё что народу остаётся – успеть заказать и, главное, успеть оплатить у мадам Пидоренко отходняк, чтобы не сойти в могилу неотпетым. И в этой связи спаивание детей, как ни банально это сейчас звучит, ничто иное, как так называемый геноцид. Уничтожение народа. Уничтожение полностью и совсем. Насмерть. И когда мы, взрослые, видим на горизонте мадам Пидоренко, нам следует не жевать сопли, а диким криком, всей душой следуя примеру Мальчиша-Кибальчиша и его друзей, кричать: “Измена!!!” Они, разномастные ЧП, ОАО, ЗАО, ОгОгО и прочие общества неограниченной безответственности, словно глисты и гниды, убивают народ изнутри.
Ещё Леонид Леонов однажды написал удивительное: “Народ уничтожают со святынь”. Есть ли у народа святыня большая, чем невинность его детей?
Невинность, над которой частный предприниматель мадам Пидоренко усвоила привычку надругаться.
Перепечатано из газеты "Дуэль" (Москва)
http://www.duel.ru/200208/?08_8_2